Еще стояла тьма немая,

в тумане плакала трава

Девятый день большого мая

уже вступил в свои права.

Аремейский зуммер пискнул слабо – 

и улетел солдатский сон!

Связист из полкового штаба

вскочил и бросил телефон.

И всё!

Не звали сигналистов.

Никто не подавал команд.

Был грохот радости неистов.

Плясать пустился лейтенант.

Стреляли танки и пехота.

И, раздирая криком рот,

впервые за четыре года

палил из «вальтера» начпрод.

Над мутной торопливой Тисой

и стрекот выстрелов и гул.

К жаре привыкший повар лысый

зачем-то ворот расстегнул.

Не рокотали стайки «ЯКов»

над запылавшею зарей.

И кто-то пел.

И кто-то плакал.

И кто-то спал в земле сырой.

Вдруг тишь нахлынула сквозная,

и в полновластной тишине

спел соловей,

еще не зная,

что он поет не на войне.

И.Рядченко